И здесь сейчас идет война автор книги: Владимир Севриновский об авторе подробно жанр книги: Современная проза серия: Кавказские заметки добавлена: 29.10.2007

- «     оценка: н/д     » + 1   2   3   4   5 «хуже     ваша оценка     лучше» ОТКРЫТЬ ТЕКСТ КНИГИ нажмите на ссылке второй клавишей мыши и выберите "сохранить объект как..." Готовый поиск (именно этой книги) в интернете: на Google.com на Yandex.ru на Rambler.ru

о книге: Эти очерки я написал по материалам своего кавказского путешествия летом 2004 года. В них нет ни цельного изящного сюжета, ни веселых приключений. Я был уверен, что никогда не возьмусь за описание этой поездки, самой мрачной из всех, в которых мне довелось побывать. Я посещал страны, жители которых были гораздо беднее. Страны, истерзанные войной. Но нигде еще не сталкивался с такой безнадежностью и болью. Искренне надеюсь, что я просто недостаточно разобрался в том, что происходит, и на вопросы, которые я задаю себе более полугода, найдется очевидный и оптимистичный ответ. Имена реальных людей — персонажей данных заметок — по понятным причинам изменены.

отрывок из произведения: ...Лаура – молодая красивая женщина, с едва заметными следами будущей полноты. У нее широкие скулы, черные брови и умные карие глаза. Она спокойна, и это – спокойствие человека, который многое испытал в своей жизни. Ее манера говорить, открыто глядя при этом в глаза собеседника, вызывает уважение. Лаура – автор кандидатской диссертации по филологии. Она – преподаватель лучшего лицея в столице своей республики. Лаура боится милиционеров и военных. Она знает, что многие из встречных, совершенно незнакомых людей, охотно забросают ее оскорблениями или плюнут в лицо. Лаура – чеченка. Ее лицей находится в Грозном, а диссертация посвящена сопоставительной филологии русского и чеченского языков. Мы встретились в поезде Нальчик-Москва, грязном и ветхом. Я возвращался домой, а она с подругой ехала к родственникам, живущим где-то в средней полосе России. Путь нам предстоял долгий, и я старался разговорить своих спутниц. — Мы – из Чечни, — сразу предупредила меня Лаура. – И мы – чеченки. Я ответил, что это не имеет для меня особого значения. Мало того, с тех пор, как из Чечни фактически выслали всех журналистов, дорога каждая крупица информации, пришедшая из первых рук. — Вам не понравится то, что мы можем рассказать, — ответила Лаура. – Когда мы говорим правду, нам все равно никто не верит. Это не совсем то, что вы привыкли слушать по телевизору и радио. Но я продолжал настаивать. И Лаура начала говорить. Сначала скупо, затем – все больше и больше. Перескакивая с темы на тему, с войны – на мирное время (если его можно назвать таковым), с описания своих учеников на портреты солдат. Я не берусь передать ее речь от первого лица. Из всего потока, пронесшегося мимо, я вынес крупицы. Но и они уже успели обрасти чем-то моим, личным и потому здесь ненужным. Я не знаю, является ли ее рассказ абсолютной правдой, но уверен в одном – он имеет ничуть не меньше права быть услышанным, чем официальная пропаганда. Она говорила про солдат – как и все люди, разных. Про контрактников, которые зверствовали в чеченских селениях и в совершенстве освоили нехитрый бизнес по выкупу заложников, так что еще неизвестно, кто у кого перенял эти приемы. Про то, как смертельно опасно навещать своих родственников в других районах Чечни, поскольку тебя могут забрать до выяснения обстоятельств, а значит – навсегда. Ее слова звучали достоверно еще тогда, за несколько месяцев до выступления генерального прокурора России – олицетворения правосудия страны – в котором тот публично призвал с экрана телевидения брать в заложники невинных людей только потому, что они – родственники террористов. Она рассказывала про мародеров и насильников – а ведь для настоящей мусульманки насилие страшнее смерти. Про всю эту жестокую машину, плодящую ненависть, а вместе с ней – террор. И в то же время Лаура говорила про молодых солдат, не по своей воле угодивших в мясорубку, которым иногда удавалось остаться в ней людьми. Как это удалось артиллеристу, просившему прощения у жителей деревни, в которую угодил его снаряд. Но и относительный мир, под которым подразумевалось отсутствие бомбежек, принес только слабое облегчение. Чеченцы знали, что на самом деле стоит за жизнеутверждающими реляциями. Боевики добровольно сдали оружие? Стало быть, вместо обычных денег в качестве выкупа за заложников представители доблестной армии потребовали автоматы. И родственникам пришлось спешно собирать деньги и покупать стволы – то ли у боевиков, то ли у самих солдат. Государство финансирует восстановление домов, разрушенных в результате бомбежек? И бодрыми темпами ведется строительство зданий, принадлежащих людям, приближенным к правящему клану. А если обычный человек хочет получить деньги на восстановление собственного дома – изволь отдать половину кому следует…

Ваше мнение будет первым.

Чтобы писать комментарии вам нужно
авторизоваться (войти) или зарегистрироваться