Великий понедельник. автор книги: Юрий Павлович Вяземский об авторе подробно жанр книги: История Религия серия: Сладкие весенние баккуроты добавлена: 21.04.2014

- «     оценка: н/д     » + 1   2   3   4   5 «хуже     ваша оценка     лучше» ОТКРЫТЬ ТЕКСТ КНИГИ нажмите на ссылке второй клавишей мыши и выберите "сохранить объект как..." Готовый поиск (именно этой книги) в интернете: на Google.com на Yandex.ru на Rambler.ru

о книге: Юрий Вяземский пишет цикл романов про Страстную неделю — последнюю неделю Христа. Пишет, не соглашаясь и дискутируя с книгой Булгакова, у которого Христос слишком слабый и слишком человек. «Сладкие весенние баккуроты» описывают первый акт Великой Драмы — понедельник, прибытие Христа в Иерусалим. Ничего непоправимого пока ещё не произошло, всё ещё можно исправить, но события уже начинают разворачиваться. Из Храма Христом и его учениками уже изгнаны торговцы. Фарисеи очень серьёзно обсуждают, что же им делать с Христом, который демостративно нарушает Закон, но своим толкованием Святого Писания раз за разом выставляет глупцами их. Понтий Пилат заботится о сохранении спокойствия в подчинённой ему провинции, и в этом ему помогает наш старый знакомый — начальник службы безопасности Корнелий Афраний Максим. Фарисеи, Рим, ученики Христа – вот три силы, сошедшиеся в Иерусалиме под весенним небом в понедельник последней недели перед Воскресением Господним. И у каждой из этих сил – свои Истина и Цель… Феерический роман Юрия Вяземского окунает читателя в обстановку, живую настолько, что окружающая жизнь отступает куда-то в сторону…

отрывок из произведения: ...ЗАКАТ не был жарким – он был необычайным. Два человека сидели на горе под старой маслиной перед лицом заката. Один был необыкновенно красив, другой – поразительно уродлив. Уродливый был весь освещен солнцем. Другой же сидел ближе к маслине, и тень от ствола наполовину закрывала его лицо. Но и по освещенной половине можно было заключить, что человек этот красив и даже очень красив. Урод смотрел на солнце, и оно отражалось в его белесых, влажных глазах навыкате, словно в двух маленьких зеркалах. А когда он осторожно поворачивал глаза вправо или влево, в белках прорисовывались то спускающаяся вниз дорога, то одинокая маслина, то городская стена с башнями, то Храм. И взгляд он переводил очень медленно и бережно, как бы боясь разрушить возникающие в его глазах отражения. Молчали. Затем уродливый шумно вдохнул и взволнованно выдохнул из себя: – Какая красота! Красавец и бровью не повел. Левый его глаз хоть и был направлен в сторону солнца, однако был словно задернут шторкой. Человек смотрел в глубину себя, а шторка на глазах служила для того, чтобы никто не мешал ему разглядывать свои мысли. – Я много видел закатов, – неуверенно и в то же время вдохновенно продолжал уродец. – Ты знаешь, я люблю ими любоваться… Но такого я никогда не видел! И снова красавец не ответил. И лицо его оставалось неподвижным. Урод вздохнул и решил взглянуть на товарища, медленно развернув к нему плечи. Шею он не мог повернуть, так как ее просто не было. Голова его держалась прямо на плечах, а подбородок упирался в грудь. И потому он смотрел на людей всегда исподлобья. И так же исподлобья, но нежно и бережно он глянул на красавца и снова отвернул от него плечи и голову, подставив закату покатый лоб и взгляд утопив в солнце. Поразительная тишина окружала сидящих на горе. Прошло не менее минуты, прежде чем красавец произнес: – Закат как закат. Что в нем необычного? Красавец повернул наконец голову. Вторая половина его лица вышла из тени, и красота явилась теперь вполне – редкостной красоты лицо с поразительно правильными и соразмерными чертами, словно оно создавалось по лучшим художественным образцам. Ни малейшего недостатка. Завеса с глаз красавца спала, и на собеседника устремился внимательный и грустный взор. Урод сперва смутился, потом виновато и благодарно улыбнулся и сказал: – Обычно, когда солнце садится, света становится всё меньше и меньше. Небо грустнеет и выцветает. Сумрак наползает на землю… А тут… Смотри, какое яркое и радостное небо! Город искрится и сверкает, как при восходе! И вокруг нас такая ясность, такая четкость! Видна каждая травинка, каждая веточка на маслине… Урод взмахнул короткими руками, как бы пытаясь обнять ими и маслину, и Город за оврагом, и солнце над крышей Храма. Он призывал своего собеседника оглянуться вокруг и восхититься этой непривычной красотой. Но серые и чистые, изысканного разреза глаза не последовали его призыву: красавец молча посмотрел на говорившего, и шторки вновь опустились на глаза. – А тишина какая! – вдруг почти прошептал урод. – Я раньше сюда пришел. Толпы паломников шумно спускались по дороге. Город внизу гудел. В Храме ревели животные. И трубы кричали так, словно трубачи стояли у меня за спиной… И вдруг всё стихло. Словно уши нам залепили воском. – Время настало. Люди угомонились, – задумчиво произнес красавец. – Да где ж угомонились?! – воскликнул урод и тут же перешел на шепот: – Вон, видишь, двое мужчин ставят шалаш. А женщина ходит вокруг них и размахивает руками. Она явно недовольна и кричит. А мы не слышим ни единого звука… Или, вон, осел ходит вокруг жернова. До этого сада не больше двух стадий. Я его знаю. И жернов там обычно издает громкий, противный звук, от которого у меня всегда мурашки бегут по телу…

Ваше мнение будет первым.

Чтобы писать комментарии вам нужно
авторизоваться (войти) или зарегистрироваться