Когда говорит Октябрь [= Октябрь в председательском кресле] автор книги: Нил Гейман об авторе подробно жанр книги: Научная фантастика добавлена: 20.08.2014

- «     оценка: н/д     » + 1   2   3   4   5 «хуже     ваша оценка     лучше» ОТКРЫТЬ ТЕКСТ КНИГИ нажмите на ссылке второй клавишей мыши и выберите "сохранить объект как..." Готовый поиск (именно этой книги) в интернете: на Google.com на Yandex.ru на Rambler.ru

о книге: Собрались однажды 12 месяцев, и каждый из них должен был рассказать свою историю. Итак, перед нами история, которую рассказал месяц Октябрь. Это грустная история 10-летнего мальчика, которого никто не называл иначе, чем Коротышка. Коротышка, потому что он был такой маленький, худенький и невзрачный. В общем, никто на целом свете, включая и его родителей, его не замечал. Вот тогда наш Коротышка и решил когда-нибудь уйти из дома. И одним октябрьским утром он так и сделал...

отрывок из произведения: ...В кресло председателя сел Октябрь, так что было довольно зябко, и красно-оранжевые листья падали с деревьев, окружавших поляну. Собравшихся было двенадцать, и они сидели вокруг костра, держа над огнем огромные, насаженные на ветки сосиски, которые плевались жиром и трещали, когда жир падал на яблоневые поленья, и свежий яблочный сидр был душистым и терпким на вкус. Апрель элегантно откусила кусочек от сосиски, но та лопнула, и по ее подбородку потек горячий сок. – Да чтоб тебя разорвало и выворотило! — сказала она. Толстяк Март, сидевший рядом, скабрезно хихикнул, и вытянул из кармана огромный грязный платок. – Держи, — сказал он. Апрель вытерла подбородок. – Спасибо, — сказала она. — Вот ведь дрянь набитая! Я обожглась. Завтра вскочит волдырь. Сентябрь зевнул. – Слишком много о себе мнишь, — сказал он, глядя на нее сквозь пламя костра. — Да еще и выражаешься. Он носил тонкие усики, а залысины, уходившие вверх со лба, придавали ему вид задумчивый и умудренный. – Отстань от нее, — сказала Май. Ее темные волосы были острижены почти под ноль, и она всегда носила крепкие, удобные ботинки. Она затянулась короткой черной сигарой, от которой остро пахло гвоздикой. — Она очень ранимая. – Ой, тоже мне, — сказал Сентябрь. — Сейчас расплачусь. Октябрь поерзал в кресле, вспомнил о том, что ему надлежит вести себя соответственно, отхлебнул сидра, откашлялся, и произнес: – Ну что ж… Кто начнет? Кресло, в котором он сидел, было вырезано из большого куска дуба и инкрустировано ясенем, кедром, и вишней. Остальные одиннадцать сидели на пнях, расположенных точно по кругу вокруг костра. За долгие годы поверхность пней стала гладкой и удобной. – Кто ведет протокол? — спросил Январь. — Когда я председательствую, мы всегда ведем протокол. – Но сейчас не ты председатель, так ведь, милый мой? — осведомился Сентябрь тоном, полным насмешливой заботливости. – Но протокол должен быть! — настаивал Январь. — С точностью до минут! – Еще мы не думали об этих коротышках, — фыркнула Апрель, играя длинной прядью светлых волос. — Я считаю, начинать должен Сентябрь. Сентябрь самодовольно кивнул. – С удовольствием, — сказал он. – Эй, постойте-ка, — встрепенулся Февраль. — Стойте-стойте-стойте-стойте! По-моему, председатель еще не дал своего согласия. Никто не начнет, пока Октябрь не скажет, кому начинать, а уж тогда все остальные молчат. В конце концов, будет у нас хоть какой-нибудь порядок? Он оглядел всех присутствующих: маленький, бледный, закутанный во что-то сине-серое. – Ладно, ладно, — сказал Октябрь. В его бороде были все оттенки рыжего — янтарь осеннего леса, медь заката, сполохи костра, золото старого вина. Она буйно разрослась, закрыв ему пол-лица и над ней, словно яблоки, краснели щеки. Он был похож на старого, с рождения знакомого, друга. – Пусть первым будет Сентябрь. Давайте уже начнем. Сентябрь сунул кончик сосиски в рот, со вкусом пожевал кусочек, и приложился к кружке с сидром. Потом он встал, поклонился всем, и начал. – Лоран де Лиль был лучшим шеф-поваром в Сиэтле. По крайней мере, так думал сам Лорент де Лиль, и звезды каталога «Мишлен» на двери его ресторана служили тому подтверждением. Он был замечательным поваром, что правда, то правда — его бриоши с начинкой из телячьего фарша получили несколько призов; «Гастроном» называл его равиоли с копчеными перепелами и пастой из белых трюфелей «десятым чудом света». Но что до винного погреба… ах, именно винный погреб был его гордостью и страстью. И я его понимаю...

Ваше мнение будет первым.

Чтобы писать комментарии вам нужно
авторизоваться (войти) или зарегистрироваться